Помните, в книжке Памелы Треверс про самую замечательную в мире няню был эпизод про то, как дети ходили в городской парк ночью и сталкивались там с кучей странных явлений и необычного поведения обыкновенных персонажей? На самом деле это - офигенная идея, которая до сих пор меня занимает: увидеть что-то привычное с новой стороны. Поэтому я так люблю всевозможные мероприятия типа Ночи Музеев, лазания через забор и прогулок по заброшенным зданиям. Все ищу свою зеленую дверь.
В нашем городе есть куча мест, годных для подобного сталкерства. Вот, например: длиннющий забор вдоль половины улицы Горького и вечно закрытые ворота с надписью "Ботанический сад". И даже буквы у этой надписи - точно как на иллюстрации к "Мэри Поппинс". Никто из моих знакомых там не был. Лазать через забор не рекомендуется, говорят, ночами по территории бегают сторожевые собаки. Но мы приходим сюда утром и калитка за моей спиной закрывается тихонько, безо всяких зловещих звуков. И сразу, как отрезало, исчезает шум машин, и со всех сторон слышится птичье пение. У самого входа нас встречает дятел, на другом дереве - стая дроздов, дальше пара желтых чижиков.
Собака, впрочем, действительно есть, но днем она сидит на цепи и усердно отрабатывает завтрак: облаивает нас со всех сторон. По дощатым дорожкам мы углубляемся в заросли ботанического сада. Здесь сплошное растительное буйство: недооблетевшие клены и дубы вперемежку с зябнущими магнолиями, пара "студенческих горок" - одна заросла земляникой, другая - ползучей жимолостью. Отовсюду склоняются какие-то стебли, сухо шуршат коробочки с семенами, шелестят листья под ногами, журчит река. Дорожка создает контраст с дикостью и разнообразием наползающей со всех сторон растительностью, как будто это - антигравитационная тропа в доисторических джунглях из рассказа Брэдбери "И грянул гром". Сетью тропинок опутана только малая часть парка - процентов 15, от силы 20. Мы проходим под ветвями пушистой американской сосны, гладим оленерогий сумах, покрытый нежным пушком, аккуратно касаемся коры пробкового дерева и удивляемся, что ясенелистный клен похож на ясень больше, чем на клен.
Потом мы рассаживаемся на веранде и начинаем заниматься тем, зачем мы, собственно, сюда явились: лущить шишки, обдирать крылатые парашютики с семян клена, безжалостно отрывать длинные пушистые хвостики от чего-то еще. Ощущение абсолютного покоя и безвременья.
В нашем городе есть куча мест, годных для подобного сталкерства. Вот, например: длиннющий забор вдоль половины улицы Горького и вечно закрытые ворота с надписью "Ботанический сад". И даже буквы у этой надписи - точно как на иллюстрации к "Мэри Поппинс". Никто из моих знакомых там не был. Лазать через забор не рекомендуется, говорят, ночами по территории бегают сторожевые собаки. Но мы приходим сюда утром и калитка за моей спиной закрывается тихонько, безо всяких зловещих звуков. И сразу, как отрезало, исчезает шум машин, и со всех сторон слышится птичье пение. У самого входа нас встречает дятел, на другом дереве - стая дроздов, дальше пара желтых чижиков.
Собака, впрочем, действительно есть, но днем она сидит на цепи и усердно отрабатывает завтрак: облаивает нас со всех сторон. По дощатым дорожкам мы углубляемся в заросли ботанического сада. Здесь сплошное растительное буйство: недооблетевшие клены и дубы вперемежку с зябнущими магнолиями, пара "студенческих горок" - одна заросла земляникой, другая - ползучей жимолостью. Отовсюду склоняются какие-то стебли, сухо шуршат коробочки с семенами, шелестят листья под ногами, журчит река. Дорожка создает контраст с дикостью и разнообразием наползающей со всех сторон растительностью, как будто это - антигравитационная тропа в доисторических джунглях из рассказа Брэдбери "И грянул гром". Сетью тропинок опутана только малая часть парка - процентов 15, от силы 20. Мы проходим под ветвями пушистой американской сосны, гладим оленерогий сумах, покрытый нежным пушком, аккуратно касаемся коры пробкового дерева и удивляемся, что ясенелистный клен похож на ясень больше, чем на клен.
Потом мы рассаживаемся на веранде и начинаем заниматься тем, зачем мы, собственно, сюда явились: лущить шишки, обдирать крылатые парашютики с семян клена, безжалостно отрывать длинные пушистые хвостики от чего-то еще. Ощущение абсолютного покоя и безвременья.
